На трибуне митинга 21 мая 1989 года. Слева направо: Михаил Бочаров, Гавриил Попов, сзади Попова: левее – Тихонов, правее – Вячеслав Игрунов, далее – Борис Ельцин, неизвестные лица, Глеб Павловский, Андрей Сахаров, Тельман Гдлян, на переднем плане Илья Заславский.
Теперь, глядя в прошлое, нетрудно понять, что всё это была реализация зловещих заголовков из советских газет 60-80-х годов: "Ползучая контрреволюция в..." (Чехословакии, Польше, вот и до СССР очередь докатилась). Главное историческое значение, если можно так сказать, этих майских митингов в том и состояло, что контрреволюция впервые осознала свою численность и силу именно на улице – за ней шли сотни тысяч людей! И отчасти была сама этим ошеломлена...
Но мало кто в тот момент ясно понимал смысл происходящего. Ну как же: митинг 21 мая открылся проскандированным с трибуны в микрофон лозунгом: "Завоевания Октября – защитим!". Были ещё лозунги "Реакция не пройдёт!", "Мы больше не потерпим нищеты и унижений!"... А собравшийся в Лужниках народ был воодушевлён главным образом идеей "борьбы с привилегиями бюрократии", на которую особенно напирали герои тогдашнего дня: диссидент из Политбюро Борис Ельцин и смелые следователи – борцы с коррупцией Гдлян и Иванов. Вполне социалистический, даже коммунистический лозунг – борьба с привилегиями, разве нет? Какая же это контрреволюция? Сказали бы этим людям, что по итогам их протеста привилегии "элиты" вырастут не в разы, а на порядки, и достигнут таких заоблачных вершин, какие позднесоветской "номенклатуре" и во сне не снились, что все Советы будут разогнаны, фабрики и заводы почти задаром отдадут не "советам трудовых коллективов" (лозунг тех дней, ха-ха), а новоявленным буржуям, медицину и образование сделают фактически платными, что между Россией и Украиной, да и всеми союзными республиками, пролягут охраняемые госграницы, на которых будут реально убивать "нарушителей", а сам их "мирный протест" закончится расстрелами на московских улицах, причём командовать этими расстрелами или восторженно аплодировать им будут те, кто стоял в тот день на трибуне... они бы решили, что их собеседник малость подсвихнулся. Или даже совсем не малость...
Май 1989 года. Лужники
Один из участников митинга держит в руках кассетный магнитофон, записывая на него речи выступающих. Лозунг за его спиной призывает "покончить с олигархией"... Ох...
Я был на обоих митингах, и 21 мая записал свои впечатления так: "Попытался выступить какой-то Елисеев, но его заглушили свистом и так и не дали ему говорить. Женщина в толпе рядом со мной сказала: "Пусть он извинится перед Борисом Николаевичем!". Также заткнули рот ветерану войны."
М-да. "Заткнули рот ветерану войны" – а ведь в этой мелкой детальке – неуважении к подвигу, к фронтовым орденам и медалям, – уже можно было углядеть последующую вакханалию "разоблачений" Победы над фашизмом. Один из стоявших в тот день на трибуне, тогда будущий, а ныне бывший мэр Москвы Гавриил Попов позже заделался ярым апологетом генерала Власова. В книге "Вызываю дух генерала Власова" экс-мэр предлагал, трепетно обращаясь к "Андрею Андреевичу" (Власову), возвести мемориал памяти: "Мемориал тем, кто боролся за новую, постиндустриальную, демократическую Россию. И первым в этом мемориале должен стоять памятник вам. И – очень близко к вам – памятник Андрею Дмитриевичу Сахарову. Вы оба очень близки... В вас я вижу предтечу антисоциалистической народной революции 1989-1991 годов." Тьфу!..
А 21 мая 1989 года на трибуне митинга в Лужниках стояли рядом Гавриил Попов и ещё живой Андрей Сахаров, которого экс-мэр позднее предложил почтить памятником рядом с самим генералом Власовым. Но какому мрачному антиутописту в тот день пришло бы в голову подобное?
Ещё из тогдашней дневниковой записи: "...Зато Сахарова, Ельцина, Гдляна слушали на-ура. Когда выступил Черниченко и сказал, что вот Лигачёва, не справившегося с идеологией, перебросили на сельское хозяйство, и что никто не желает глотать "лигачёвскую лягушку", все стали орать "Позор!" и "Долой Лигачёва!". Когда орали "Долой Лигачёва!" Ельцин каждый раз улыбался. Потом стали орать "Ельцина – в президенты!", он тоже улыбался и качал головой."
Ну, дальнейшая биография Ельцина известна. Для сравнения приведу отзыв о Егоре Кузьмиче Натальи Морозовой: "Я познакомилась с Егором Кузьмичом в Думе... Вспоминается, как однажды, в такое же, как и нынче, жаркое лето, выхожу из метро и иду на партийное мероприятие. Смотрю, Лигачёв тоже выходит из метро и направляется туда же. Я спрашиваю: Егор Кузьмич, а почему не на машине? А то и вообще в такую-то жару сидели бы лучше на даче. Так знаете, что он мне ответил? «Эх, Наталья Павловна, мне стыдно признаться, но у меня нет ни машины, ни дачи»."
До какой же степени должно быть искажено, перевёрнуто вверх ногами общественное сознание, чтобы Е.К. Лигачёва воспринимали как чуть ли не главного "взяточника" в стране, а его оппонента Б.Н. Ельцина – как главного борца со взятками и разложением власть имущих!
Характерная деталь: 21 мая 1989 года критика "лигачёвской лягушки" с трибуны была пределом политической смелости. Ещё никто не осмеливался так же прямо критиковать Горбачёва. Даже, пожалуй, не то, что "не осмеливался", а просто никому это ещё не приходило в голову.
Но в те дни массовые настроения менялись не по дням, а по часам. Спустя неделю, на митинге 29 мая, критика Горбачёва уже звучала, хотя бы и в толпе. Из моей записи: "Я заметил уже другой тон в отношении к Горбачёву, более критический. Какая-то женщина, окружённая толпой, на слова о том, что он "дирижёр" [съезда народных депутатов], отвечала: "Да, но какой дирижёр – грубый, нахальный...".
К осени-1989 в толпе на оппозиционных митингах замелькали вопросительные плакаты "С кем Вы, Михаил Сергеевич?". Но это был ещё только вопрос, а не вывод. Спустя ещё полгода они превратились в гневные проклятья "палачу", "убийце", "фашисту" и "кремлёвскому Чаушеску". А 7 ноября 1990 года питерский рабочий Александр Шмонов, тоже варившийся в этой демократической митинговой среде, уже отправился стрелять в Михаила Сергеевича на Красную площадь, – но, как известно, промахнулся...
На митинге 29 мая запомнились ещё забавные лозунги группы "Москва-Васюки". Это были предшественники всевозможных "прикольных" лозунгов "болотной зимы" 2011-2012 годов. Какой-то депутат Самсонов на съезде покритиковал Ельцина, на что группа "Москва-Васюки" тотчас откликнулась плакатом: "Учредим новые звания "Четырежды Брежнев" и "Трижды Черненко" и присвоим оба тов. Самсонову". А ещё в те дни на съезде прогремел беспартийный депутат Оболенский, выставивший свою кандидатуру на пост главы государства, в качестве альтернативы Горбачёву. Лозунг "Москвы-Васюки" по этому поводу гласил: "Создадим альтернативную страну во главе с президентом Оболенским".
Эх... Потом, в конце 1991 года, этот самый депутат Оболенский пламенно призывал своих коллег-депутатов выступить против Беловежского соглашения, не дать уничтожить Союз ССР, напоминал им депутатов французских Генеральных Штатов, героически сопротивлявшихся разгону и давших знаменитую клятву в зале для игры в мяч... (Потом он же участвовал в "съездах при свечах" во главе с Сажи Умалатовой). Всё бесполезно – поднять киселеобразную бюрократическую субстанцию на какую-то борьбу было невозможно.
Листовка митинга 21 мая 1989 года
Любопытно в мае 1989 года реагировали на состоявшийся незадолго до того пленум ЦК КПСС, где, согласно митинговой листовке (текст приведён выше), прошёл "парад реакционеров". Парад этот заключался, в частности, в том, что один из выступавших на пленуме назвал выходящих на подобные митинги то ли "пеной перестройки", то ли "накипью, выползшей на улицы". По сути же он был совершенно прав, а "парад реакционеров" и даже контрреволюционеров проходил как раз в Лужниках...
Community Info